Продолжение истории.
Моя Мама.
Моя мама – уроженка с. Усть-Иша, с девичьей фамилией Дымова. В Горно-Алтайск вся семья переехала ещё до войны, потому и мой батя (дед, батей его называл за то, что он некоторое время партизанил), был призван на военную службу из города. Как мама рассказывала, во время войны всей ребячьей гурьбой во главе с её мамой, моей бабушкой, ходили за дровами в Партизанский лог. Брали с собой корову, запряжённую в таратайку и на ней возили дрова. Работоспособных мужчин в городе не было, все на войне. Женщины, да взрослые дети делали всю тяжёлую работу. После войны весь лог был пустым, и все пригородные леса были вырублены.
Мой прадед Василий – отец моего бати, был в возрасте где-то 85 лет: в 62 года родил последнего сына Лазаря, его в конце войны взяли на войну. Ему только исполнилось восемнадцать, и в первом же бою он погиб.
Дед Василий в какое-то время был старостой в церкви, по-моему ещё в Усть-Ише. Мама рассказывала, как они всей ватагой, а в семье было 5 детей, ходили в баню и мыли, парили деда Василия, хотя он ещё был бодр и работал. На мой вопрос: «Тогда вам-то зачем ему помогать?», получил ответ: «Он был очень добрым и никогда никого не ругал, мы его очень любили».
И надо сказать, что мой батя, прошедший Финскую войну, Великую Отечественную и Японскую, был весь в осколках, но я за всю нашу жизнь, общения с ним, ни разу не слышал от него бранного слова, тем более худого. Вот и задумаешься: чем куётся совесть человеческая…
И вот, когда выводили деда Василия из бани, мама всегда восторгалась, рассказывая об этом: «Щёки розовые, как у девицы, весь в сияющей улыбке и только одни благодарности, нельзя было не смотреть на него без восторга». Вот какой был у меня прадед, такой же был и батя…
А что сказать о втором прадеде Захаре? Это отдельная история.
Мой прадед Захарий, отец моей бабушки Пелагеи, был уроженцем подмосковного селения (названия не знаю). В семье был четвёртым ребёнком и последним. Его мама умерла, когда ему не было ещё и двух лет. Рядом с ними жила богатая бездетная вдова и вот она говорит отцу: «Отдай мне Захарку, у тебя четверо и ты один со всеми не справишься». Подумал отец и отдал Захарку. И вдова тоже подумала, да, видать, крепко: «Подрастёт младенец, узнает откуда он и уйдёт в свою семью, а как мне потом – страдать, привыкну ведь к сыночку…»
Сказано – сделано. Увезла она Захарку, да подальше, до самого города Бийска. И то не всё, подумалось вдове: «А то как знакомый приедет и скажет мальцу то, как есть, и кончится вдовья радость».
Долго ли коротко раздумывать, увезла Захарку за тридевять лесов в самую глушь Сибири. Так и поселились в селении Усть-Иша, тогда это деревня была не малой, более тысячи дворов. У всех свои привольные поля, огороды, земли было вдоволь, только работай.
Захар возрос, обзавёлся семейством, родил четырёх детей, работник был на все руки: летом на покосы вставал с рассветом в четыре часа, ложился за полночь после двенадцати. Был страстным рыбаком – пока не порыбачит, спать не ляжет. В него и мои дядьки, так же одержимы были рыбалкой. Отдыхали в сиесту, то есть в послеобеденное время, в самый жар. Вот я и думаю: какие же были крепкие люди, что жили в постоянной закалке…
Когда моя бабушка Пелагея была ещё маленькой, умерла её мама. Захар женился на молодухе и прогадал. Молодая мачеха была своенравна, себе на уме. Захар к тому времени был зажиточный крестьянин, у него в погребе была запрятана целая кубышка золотых монет.
Об этом прознала мачеха и в самый подходящий день она, осмелившись на варварский поступок, похищает сию любезную ей кубышку и исчезает на веки вечныя… Погоревали конечно, почесали затылки – что делать-то? – и вновь взялись за дело.
Необходимо добавить к сказанному, что деньги Захар копил для покупки механизированной техники, чтобы ловчее управляться с хозяйством. Видать, намерен был стать знатным фермером.
Но этому не суждено было свершиться: Первая мировая, а там и революция изменили все планы мирной жизни…
Но я о маме своей, совсем отступил.
Итак, Мария Николаевна после окончания школы едет в город Новосибирск. На этот раз все мосты действуют, в отличие от событий с моим отцом. Устраивается на механический завод, работает ученицей на конвейере и учится на крановщицу, не последняя специальность. Удобное общежитие, прекрасное окружение сотрудниц и, казалось бы, удачная перспектива будущего. Но не всё так, как человек думает о себе.
Первые месяцы работы, когда заработок был ещё не велик, увидела моя мама, как её сотрудница грызёт сочную яркую морковку, а у неё не было ещё возможным позволить себе даже этого. Воскорбела тогда она своим прежним домашним достатком, хотя бы в этом, казалось бы, невзрачном сравнении, и возгорелось вдруг желанием вернуться назад домой.
Обстоятельства её общежительной жизни складывались как куда успешно, а ей вдруг захотелось непременно вернуться домой. Мне сейчас понятно почему: чтобы родить меня – Куликова Валерия Александровича. Моя мама в то время не ведала, почему ей востребовалось вернуться, а мне сейчас видно почему.
Ещё запомнился мне эпизод из общежительной жизни моей мамы, когда после смерти Сталина многие уголовники, выпущенные по амнистии, проявляя свою прежнюю волю, ограничивая свободу граждан, создавали сложности жизни в пространстве города. Тогда приходилось военному караулу сопровождать всех рабочих общежития на работу и с работы домой, вот такие дела.
Проработав совсем недолгое время, когда успех в работе возрос до должного, что начальник цеха убеждал остаться, намерения моей мамы были непоколебимы. И она уехала, что впоследствии горько вспоминала: какая же была дура, что оставила такую жизнь…
Тем не менее родился я, и всё стало на места свои. При отъезде накупила всем своим братьям и родственником подарки, которые те и во сне не видели, радовались и веселились.
А что было со мной, и как мне пришлось преодолеть покушения, это в следующей истории, да поможет мне Господь в преодолении немощи нашей…
На первой фотографии моя мама, Мария Николаевна.
На второй фотографии мама с батей, своим отцом Николаем (перед войной).
